Историк - Страница 193

193

Он поднялся, и мне снова почудилось, что его движениями управляет некая внешняя сила. Я тоже поспешил встать, опасаясь, что это ловушка и он сейчас бросится на меня. Но он неторопливо повернулся и, захватив из подсвечника длинную свечу, высоко поднял ее.

— Возьмите свет, — посоветовал он, отступая от очага в темноту длинной камеры.

Я взял свечу и последовал за ним, стараясь не коснуться даже края его одежды. Я надеялся, что он не приведет меня обратно к саркофагу.

В скудном свете свечей я начинал различать вещи, которых не заметил прежде, — чудные вещи. Теперь я видел перед собой длинные столы, сработанные со старинной основательностью. И на столах этих лежали груды книг: искрошившиеся кожаные переплеты и золоченые корешки, отражавшие мерцание моего огонька. Были здесь и другие предметы — я впервые видел такой чернильный прибор со странными перьями. Рядом лежали стопки лоснящегося пергамента и стояла старомодная пишущая машинка с вставленным в нее листом тонкой бумаги. Я видел блеск драгоценных камней на переплетах и ящиках, свитки рукописей на медных подносах, огромные фолианты и тома in quarto в гладкой коже и ряды более современных изданий на длинных полках. Книги, книги окружали нас. Подняв свечу повыше, я сумел прочитать несколько названий на европейских языках, а рядом на красной коже видел кружево арабского письма. Впрочем, большая часть книг относилась к тем временам, когда еще не начали писать заголовки на корешках. Я видел перед собой сокровищницу несравненного богатства, и у меня уже чесались руки открыть книги, развернуть лежащие на подносах свитки.

Дракула, высоко держа свечу, обернулся, и свет заиграл в самоцветах на его шапочке: в топазах, изумрудах, жемчуге. Не менее ярко блестели его глаза.

— Что вы скажете о моей библиотеке?

— Кажется, замечательная коллекция. Настоящая сокровищница, — сказал я.

На его устрашающем лице отразилось своеобразное удовлетворение.

— Вы правы, — тихо сказал он. — Это лучшее собрание такого рода в мире. Результат веков заботливого отбора. Но у вас будет довольно времени самому исследовать собранные мной диковинки. Теперь же позвольте показать вам другое.

Он подвел меня к дальней стене, и я увидел старинный печатный пресс, какие можно видеть на средневековых иллюстрациях: тяжеловесное устройство из черного металла и темного дерева, с огромным винтовым зажимом наверху. Его обсидиановая круглая пластина блестела чернильным блеском, и в ней, как в дьявольском зеркале, отражались огоньки наших свечей. На плоскости пресса лежал лист толстой бумаги. Приглядевшись, я увидел, что на нем небрежно испытывали пробный набор. Буквы были английскими. «Призрак в амфоре, — гласил заголовок. — Вампиры от греческой до современной трагедии», и более мелкий подзаголовок: «Бартоломео Росси».

Дракула явно ожидал услышать мой изумленный вздох, и я не разочаровал его.

— Как видите, я слежу за лучшими научными исследованиями — в курсе самых свежих новостей, как говорится. Если мне не удается раздобыть публикацию или я не хочу ждать, то печатаю сам. Но вот что, вероятно, заинтересует вас не меньше…

Он указал на стоявший за прессом стол. На нем лежал ряд деревянных клише. Самое большое было прислонено к стене: клише с нашим драконом — из книг, моей и Пола, только, разумеется, реверсное изображение. Я чуть не вскрикнул вслух.

— Вы удивлены, — проговорил Дракула, поднося свечу ближе к дракону. Линии казались мне такими знакомыми, словно я вырезал их собственной рукой. — Вам, думается, хорошо знакомо это изображение.

— Да… — Я крепко сжимал свечу. — Так вы сами печатали эти книги. И сколько же их выпущено?

— Часть напечатали мои монахи, а я продолжил их труд, — спокойно сказал он, любуясь гравюрой. — Замысел напечатать четырнадцать сотен и пятьдесят три экземпляра близится к завершению, но я не спешу, и у меня остается время заняться их распространением. Это число вам что-нибудь говорит?

— Да, — помолчав мгновенье, отозвался я. — Год падения Константинополя.

— Я не сомневался, что вы поймете, — проговорил он с горькой усмешкой. — Худшая дата в истории.

— Мне кажется, на эту честь претендуют многие, — заметил я, но он только помотал своей большой головой на мощных плечах.

— Нет.

Говоря, он поднял свечу, и в ее свете глаза его загорелись красным светом, как глаза волка. Словно взгляд мертвеца внезапно наполнился жизнью: я и раньше готов был назвать его взгляд горящим, но теперь он просто полыхал ненавистью. Я не мог ни заговорить, ни отвести взгляд. Секунду спустя Дракула отвернулся и снова одобрительно взглянул на дракона.

— Хороший посланник, — сказал он.

— Это вы оставили его для меня? В книге?

— Скажем, ее оставили по моему распоряжению. — Он погладил деревянную доску изуродованными в битвах пальцами. — Я весьма внимательно слежу за их распространением. Книги доставляют только самым многообещающим исследователям, которых я нахожу достаточно упорными, чтобы проследить дракона до его логова. Но вы первый, кому это удалось. Поздравляю. Других своих помощников я оставляю в мире, чтобы они работали на меня.

— Но я не следил за вами, — осмелился возразить я. — Это вы перенесли меня сюда.

— Ах… — Снова искривились багровые губы и дрогнули длинные усы. — Вы бы не оказались здесь, если бы не стремились к этому. Вы первый, кто дважды за срок жизни пренебрег моим предостережением. Вы сами определили свою судьбу.

Я разглядывал старый пресс и клише с драконом.

— Зачем я вам здесь понадобился?

193